В Европе рак предстательной железы (РПЖ) является самым распространенным онкологическим процессом, заболеваемость которым составляет 214 случаев на 1000 мужчин, превосходя по встречаемости легочную и колоректальную карциному [1].
В настоящее время удаление предстательной железы является единственным способом лечения локализованного РПЖ, который обеспечивает преимущество в канцерспецифической выживаемости по сравнению с выжидательной тактикой [2]. Согласно рекомендациям EAU и AUA радикальную простатэктомию (РПЭ) относят к стандартным и рекомендованным методам хирургического лечения РПЖ у пациентов с ожидаемой продолжительностью жизни более 10 лет [3].
Вместе с тем установлено, что РПЭ сопровождается рядом осложнений, значимо снижающих качество жизни пациентов. К последним следует отнести снижение либидо, эректильную дисфункцию (ЭД), деформации полового члена, нарушения эякуляции, оргазмические расстройства. Половина мужчин, имевших хорошую сексуальную функцию до удаления предстательной железы, сообщают о критическом угнетении полового влечения через 3 мес. с момента оперативного вмешательства на фоне невозможности копулятивной активности. В целом около 60–80 % пациентов, подвергшихся РПЭ, отмечают снижение либидо [4].
Примечательно, что более 2/3 пациентов, имеющих показания для удаления простаты, заинтересованы в продолжении сексуальной активности после хирургического лечения. Сорок пять процентов оперированных уже спустя 5 лет после удаления предстательной железы сожалеют о выполненной операции в связи с низким качеством жизни, преимущественно обусловленным отсутствием половой функции [5].
Важно отметить, что снижение либидо и расстройства эрекции у пациента могут возникать уже на этапе верификации диагноза, так как выполнение биопсии простаты и последующее ожидание результатов гистологического исследования зачастую являются мощным стрессовыми факторами. После установки диагноза РПЖ у большинства больных развиваются депрессия, снижение либидо, ухудшение сексуальной функции в целом [6, 7].
ГИПОГОНАДИЗМ И АНДРОГЕНЗАМЕСТИТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ ПОСЛЕ РПЭ
В исследовании [8] была выявлена выраженная корреляция между предоперационной половой функцией и содержанием тестостерона (р = 0,05), при этом гипогонадизм имел место у 23,7 % мужчин, перенесших РПЭ. Не исключено, что низкий уровень тестостерона значительно повлиял на вероятность возникновения послеоперационной ЭД.
Известно, что заместительная терапия препаратами тестостерона приемлема и актуальна у больных, страдающих гипогонадизмом и низким половым влечением, однако роль подобного лечения у пациентов, перенесших радикальное хирургическое лечение по поводу РПЖ, остается спорной и неоднозначной даже в тех наблюдениях, когда РПЖ находится в стадии ремиссии [9]. Результаты исследований в малых группах пациентов, получавших лекарственные формы основного андрогена после РПЭ, свидетельствуют о положительном их влиянии на восстановление полового влечения и эректильной функции (ЭФ) [10].
R. Leibowitz и соавт. [11] у 96 больных изучили безопасность андрогензаместительной терапии (АЗТ) после удаления простаты. В целом на фоне проводимого лечения у 42,7% мужчин было отмечено повышение уровня простатспецифического антигена, однако только у 7,2 % констатировано прогрессирование основного заболевания, подтвержденное лучевыми методами диагностики. У 32,2 % пациентов в течение 36,7 мес. на фоне проводимой АЗТ не отмечалось повышения уровня ПСА и прогрессирования РПЖ.
M. Khera и соавт. [12] подтвердили в своей работе, что высокий уровень эндогенного тестостерона в сыворотке крови не увеличивает риск развития онкологического поражения предстательной железы, в то время как низкий уровень андрогенов не позволяет снизить вероятность данного заболевания. Результаты ряда исследований, посвященных АЗТ у мужчин после оперативного лечения локализованного РПЖ, также свидетельствовали о низком уровне или полном отсутствии вероятности развития рецидивов РПЖ [13, 14, 10]. О. Calof и соавт. в ходе мета-анализа подтвердили, что назначение АЗТ не приводило к прогрессии заболевания у пациентов с нелеченным РПЖ [15].
ЭРЕКТИЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ
Влияние методики хирургического лечения РПЖ на эрекцию
С целью увеличения вероятности сохранения ЭФ и удержания мочи у больных после РПЭ в 1982 г., при глубоком изучении анатомии, в частности нейроанатомии кавернозных нервов, P. Walsh и соавт. разработали и описали технику нервосберегающей радикальной простатэктомии (НРПЭ) [16]. Установлено, что сосудисто-нервные пучки располагаются между двумя листками боковой тазовой фасции и при выполнении НРПЭ с целью наименьшей травматизации нервных волокон фасция простаты должна оставаться интактной [17]. Последние научные изыскания, касающиеся изучения анатомии кавернозных нервов, свидетельствуют о том, что указанные нервные структуры располагаются по всей перипростатической области, с наибольшей плотностью по заднелатеральным поверхностям простаты. В связи с этим для максимального сохранения ЭФ показано сбережение как можно большего количества перипростатической ткани без попыток выделения собственно пещеристых нервов [18, 19, 20]. Эта концепция легла в основу интрафасциальной техники радикальной простатэктомии, наименее негативно влияющей на эрекцию [21].
Согласно исследованию отечественных специалистов сравнительно лучшие результаты в отношении сохранения ЭФ получены после эндоскопической РПЭ. Среди 90 пациентов, которым выполнили лапароскопическую радикальную простатэктомию (ЛРПЭ), ЭД была отмечена в 70,2 % наблюдениях, в то время как после открытой операции расстройства эрекции выявлены у 97,9 % прооперированных [22].
В исследовании [23] у 498 пациентов наилучший показатель восстановления эрекции через 3 мес. после РПЭ был отмечен при применении роботассистированной методики по сравнению с открытой и лапароскопической операциям — 35, 24 и 21 % наблюдений соответственно.
Вместе с тем некоторые авторы опровергают наличие различий во влиянии на ЭФ различных вариантов хирургических пособий при локализованном РПЖ. В мета-анализе V. Ficarra и соавт. [24], посвященном сравнению функциональных результатов РПЭ, ЛРПЭ и роботассистированной ЛРПЭ, не было выявлено существенных преимуществ ни одного из указанных выше методов оперативных вмешательств в отношении послеоперационного состояния эрекции. При этом M. Alemozaffar и соавт. [25] установили, что независимо от использованного метода хирургического лечения РПЖ непосредственное влияние на качество эрекции оказывают такие факторы, как исходное сексуальное здоровье, качество жизни, уровень ПСА в сыворотке крови, а также расово-этническая принадлежность и индекс массы тела.
Частота снижения ЭФ после перенесенной РПЭ может достигать 90, особенно в ранние сроки [26, 27]. В настоящее время выявлено несколько основных механизмов возникновения ЭД после РПЭ. Прежде всего это нейропраксия, васкулярные ишемические повреждения, приводящие к гипоксии пещеристой ткани, ее склерозу, потере объема гладкой мускулатуры и, как следствие, нарушению венозно-окклюзионного механизма. Дополнительно на вероятность послеоперационной ЭД могут влиять возраст пациента на момент проведения операции, исходное состояние ЭФ, а также наличие сопутствующих заболеваний [26].
Открытым остается вопрос о вкладе в послеоперационную ЭД артериальной недостаточности вследствие повреждения добавочных артерий, как правило, берущих начало от запирательной, пузырной или бедренной артерий и проходящих к половому члену под лобковой костью. Влияние сбережения дополнительных половых артерий на сохранение ЭФ было исследовано C. Rogers [28] на 2399 пациентах, из которых 4 % имели добавочные сосуды. По сравнению с контрольной группой (без добавочных артерий) при сохранении указанных сосудистых структур вероятность нормализации эрекции увеличивалась более чем вдвое, а продолжительность сексуальной реабилитации уменьшалась с 12 до 6 мес. Вместе с тем в исследовании G.N. Box [29] сохранение акцессорных артерий не влияло на восстановление ЭФ.
Распространено мнение, что лучевая терапия по сравнению с РПЭ оказывает менее негативное влияние на ЭФ. В связи с этим пациенты отдают предпочтение последней, надеясь на сохранение сексуальной функции. Однако исследования последних лет показали, что кавернозный фиброз продолжает развиваться в течение около трех лет после облучения простаты. При этом показатели ЭФ у облучавшихся пациентов были примерно такие же, как и больных, перенесших РПЭ [30]. Вместе с тем следует отметить, что брахитерапия достоверно реже приводит к ЭД по сравнению с дистанционным лучевым лечением. K. Snyder и соавт. установили, что через 5 лет после брахитерапии ЭФ может сохраняться почти в 68 % наблюдений. [31]
Само по себе понятие реабилитации полового члена может быть определено как лечение, направленное на улучшение восстановления естественных механизмов, ответственных за ЭФ во время или после лечения РПЖ [26]. В большинстве исследований, посвященных применению ингибиторов фосфодиэстеразы 5-го типа (ФДЭ-5) после удаления простаты, изучается возможность восстановления эрекции после двусторонней НРПЭ [26]. Вместе с тем применение препаратов данной группы позволяет увеличить уровень циклического гуанозинмонофосфата в кавернозных телах пениса и после ненервосберегающей РПЭ. А ненейронная стимуляция продукции окиси азота за счет эндотелиальной NO-синтазы, позволяет предотвратить кавернозный фиброз, но не приводит к восстановлению ЭФ [32, 33].
Применение ингибиторов ФДЭ-5
По сведениям А. Briganti и соавт. [34] среди пациентов, которым в послеоперационном периоде проводилась терапия ингибиторами ФДЭ-5, значительно реже отмечали ЭД через 3 года после НРПЭ, чем в группе больных, не получавших лечения (37 % против 73 %, р < 0,001). Несколько масштабных работ о ежедневном использовании ингибиторов ФДЭ-5 с целью пенильной реабилитации имеют противоречивые результаты. Применение на ночь силденафила 50 мг и 100 мг, а также плацебо в течение 48 нед. после РПЭ позволило восстановить эрекцию у 26, 29 и у 4% пациентов соответственно (р < 0,05). Вместе с тем в двух более ранних исследованиях, включавших 236 и 628 пациентов соответственно, не было выявлено преимуществ постоянного применения варденафила на ночь по сравнению с терапией «по требованию», как это предполагалось теоретически [35]. Таким образом, на сегодняшний день нет единого мнения касательно необходимости назначения ингибиторов ФДЭ-5, их дозировки, времени и сроков приема с целью реабилитации ЭФ после перенесения РПЭ. Однако клинические данные однозначно свидетельствуют о том, что реабилитация или лечение в любой форме должна быть начата как можно раньше после операции для того, чтобы предотвратить как эндотелиальные повреждения, так и поражения гладкомышечной ткани пещеристых тел полового члена [4, 26].
Интракавернозные инъекции
Лечение второй линии при восстановлении ЭФ после РПЭ включает использование интракавернозной инъекционной терапии и применение вакуумных эректоров (ВЭ). В клиническом исследовании [9] была впервые описана идея пенильной реабилитации с помощью внутрипещеристых введений алпростадила для оптимизации сроков нормализации эрекции после РПЭ. Интракавернозные инъекции синтетического аналога простагландина Е1 самостоятельно или в сочетании с папаверином и/или фентоламином являются эффективным лечением ЭД, особенно у пациентов, которым была выполнена ненервосберегающая РПЭ. Кроме того, указанное лечение показано мужчинам, ранее безуспешно принимавшим ингибиторы ФДЭ-5 [9]. T. Domes и соавт. [36] доказали, что применение интракавернозных инъекций простагландина Е1 в течение 6 мес. позволило достигать эрекции, достаточной для пенетрации, у 67 % пациентов после НРПЭ, в то время как в контрольной группе, не получавшей лечения, данный показатель не превышал 20 %. Однако, несмотря на высокую эффективность внутрипещеристого введения вазоактивных средств, 80 % пациентов отказываются от длительного его использования ввиду большого числа побочных эффектов [37].
Вакуумные эректоры
Вакуумные эректоры являются еще одним привлекательным вариантом реабилитации мужчин с ЭД, возникшей после нерво- или ненервосберегающей РПЭ [38]. Раннее и ежедневное применение ВЭ помогает лучше сохранить длину пениса по сравнению с мужчинами в контрольной группе, которые отметили существенное уменьшение размеров полового члена в среднем на 2 и 4 см к 3-му и 6-му месяцу после РПЭ, соответственно [39]. Тем не менее, по мнению ряда экспертов, использование ВЭ для реабилитации полового члена сомнительно в связи с теоретическим риском корпорального склерозирования, кавернозной ишемией, ацидозом и нехваткой релаксации гладкой мускулатуры, что приводит к фиброзу пенильной пещеристой ткани [40].
Фаллопротезирование
У мужчин, перенесших РПЭ и не реагирующих на консервативную терапию, имплантация фаллопротеза признана оптимальным методом лечения. По данным H. Ramwash и соавт. установка пенильного имплантата способствует повышению уровня удовлетворенности пациента, улучшению качества жизни и эректильной функции, а также обеспечивает более частые половые контакты [41]. Удовлетворенность пациентов, подвергшихся фаллопротезированию гидравлическими протезами после РПЭ, а также их партнерш составляет более 90 % [42].
Частота осложнений имплантационной хирургии полового члена у обсуждаемой группы больных не превышает 5 % [43]. J. Menard и соавт. [44] установили, что удовлетворенность результатами фаллопротезирования у пациентов после РПЭ и у больных васкулогенной ЭД составляет 86 и 90 % (p > 0,05) соответственно. Вместе с тем, по данным R. Tal и соавт. [45], фаллопротезирование у пациентов, перенесших РПЭ по поводу локализованного РПЖ, выполняется крайне редко и составляет всего 0,78 % (95 % доверительный интервал 0,7–0,85) наблюдений среди больных, получавших какое-либо лечение ЭД.
За последние несколько лет исследования в области генной терапии для мужчин с ЭД приобрели особое значение, но на данном этапе они остаются экспериментальными. Другой потенциальный метод лечения ЭД после РПЭ состоит в использовании эритропоэтина в качестве фактора нейромодуляции. A.L. Burnett и соавт. отметили, что у мужчин, которые получили одну дозу эритропоэтина до операции, эрекция восстанавливалась более значимо по сравнению с больными, которым подобная терапия не проводилась [46].
ДЕФОРМАЦИЯ И УМЕНЬШЕНИЕ РАЗМЕРОВ ПОЛОВОГО ЧЛЕНА
Эректильная дисфункция является далеко не единственным сексуальным нарушением после РПЭ. Нередко радикальное хирургическое пособие приводит к деформациям полового члена, проявляющимся уменьшением длины и искривлением.
Большинство мужчин отмечают уменьшение длины полового члена на 1–3 см в течение 12 мес. после РПЭ [47, 48]. Искривления пениса (болезнь Пейрони) среди мужчин после РПЭ возникают чаще, чем в общей популяции. По данным R. Tal, молодой возраст (относительный риск 1,3) и белый цвет кожи (относительный риск 1,4) являются важными предрасполагающими факторами развития искривления полового члена у оперированных больных РПЖ [48, 49]. В экспериментах показано, что в основе патофизиологии деформаций полового члена лежит кавернозный фиброз, обусловленный апоптозом клеток гладкой мускулатуры пещеристых тел после повреждения эрегентных нервов [50]. Указанные изменения происходят уже в первый день после нарушения пенильной иннервации [51]. Раннее уменьшение длины полового члена после РПЭ предположительно связано с преобладанием тонуса симпатической нервной системы при наличии парасимпатической нейропраксии [26]. А. Briganti и соавт. впервые проследили изменения полового члена в спокойном состоянии и при максимальной эрекции после двусторонней НРПЭ, предположив, что послеоперационное сохранение ЭФ коррелирует с сохранением длины органа [50].
B. Dalkin и соавт. [52] изучили роль ВЭ, которые используют для сохранения длины полового члена после РПЭ. Установлено, что ежедневное использование указанного метода привело к существенному уменьшению риска потери длины полового члена (с 48 до 3 %, р < 0,001). T.S. Köhler и соавт. [39] достоверно подтвердили, что использование ВЭ в первый месяц после РПЭ своевременно улучшает сексуальную функцию и помогает сохранить размеры пениса.
РАССТРОЙСТВА ЭЯКУЛЯЦИИ И ОРГАЗМИЧЕСКАЯ ДИСФУНКЦИЯ
Информация о расстройствах эякуляции и оргазма после РПЭ крайне ограничена [4]. Очевидно, что эякуляторная и оргазмическая дисфункции обычно сочетаются и обусловлены удалением эякуляторного аппарата (предстательной железы, семенных пузырьков и семявыносящих протоков). Кроме того, существует мнение, что психологическое напряжение, обусловленное РПЖ и его лечением, может обусловить эмоциональные переживания с последующим влиянием на сократительную способность поперечно-полосатой мускулатуры промежности, что изменяет ощущения при оргазме [4]. J. Barnas сообщил, что 37 % из 239 пациентов, подвергшихся РПЭ, отмечали полное отсутствие оргазма, 22 % не выявили каких-либо изменений в интенсивности оргастических ощущений, а 37 % указали на уменьшение их интенсивности [53]. Дизоргазмия (болезненный оргазм) была отмечена у 14 % оперированных. Авторы предположили, что снижение интенсивности оргазма или даже аноргазмия может рассматриваться, вероятнее всего, как психологический феномен после РПЭ.
L. Schover и соавт. [54] обнаружили, что примерно 65 % мужчин, перенесших РПЭ или лучевую терапию, сообщили о проблемах с оргазмом. По данным [55], у 84,9 % пациентов с сохранившейся ЭФ после низкодозной брахитерапии отмечено уменьшение объема эякулята. При этом 18,7 % из них жаловались на сухой оргазм.
Нельзя не отметить тот факт, что удовлетворенность сексуальной жизнью после РПЭ во многом зависит и от такого фактора, как наличие ассоциированного с оргазмом недержания мочи (климактурии). Отечественные исследователи [22] достоверно климактурию выявили только у 16 % пациентов, однако ряд оперированных также сообщили о выделении небольшого объема жидкости неустановленной принадлежности (моча, секрет бульбоуретральных желез) при оргазме. J. Barnas сообщает, что постоянно климактурию испытывают 16 % пациентов [56] . Хотя бы однократно ее отмечают 93 % пациентов. По данным J. Martinez-Salamanca [57] выделение мочи при оргазме имеет место у 15,7 % пациентов. В исследовании [40] указанное осложнение было выявлено у 20 % из 475 пациентов. Важно отметить, что выраженность климактурии с течением времени может уменьшаться.
Заключение. Несомненно, что РПЖ и его лечение влияют на сексуальную функцию пациентов и на качество их жизни. В настоящее время описано уже несколько стратегий защиты и восстановления сексуальной функции пациентов, перенесших РПЭ. Вместе с тем в распоряжении урологов нет никаких конкретных рекомендаций или общепринятых принципов, касательно оптимальной реабилитации или протокола лечения сексуальных нарушений, являющихся следствием лечения основного заболевания. Это лишний раз подчеркивает необходимость продолжения целенаправленных научных изысканий по обсуждаемой тематике.
Источник: П.В. Глыбочко, И.П. Матюхов, Ю.Г. Аляев, Н.Д. Ахвледиани, Ж.Ш. Иноятов «Сексуальная функция пациентов, перенесших радикальную простатэктомию: современный взгляд на проблему», Журнал УРОЛОГИЯ №2, стр. – 112-116, Москва 2015г.
Автор для связи: И.П. Матюхов – к.м.н., старший научный сотрудник отдела андрологии НИИ уронефрологии и репродуктивного здоровья человека; e-mail: uroandrolog@gmail.com
Литература
1. Boyle P, Ferlay J. Cancer incidence and mortality in Europe 2004. Ann Oncol 2005 Mar; 16(3):481–8.
2. Bill-Axelson A, Holmberg L, Filén F, et al; Scandinavian Prostate Cancer Group Study Number 4. Radical prostatectomy versus watchful waiting in localized prostate cancer: the Scandinavian prostate cancer group-4 randomized trial. J Natl Cancer Inst 2008 Aug; 100(16):1144–54.
3. Maffezzini M, Seveso M, Taverna G, et al. Evaluation of complications and results in a contemporary series of 300 consecutive radical retropubic prostatectomies with the anatomic approach at a single institution. Urology 2003 May; 61(5):982–6.
4. Salonia A. et al. Preservation and management of postprostatectomy sexual dysfunctions Part 2: Recovery and preservation of erectile function, sexual desire, and orgasmic function. Eur Urol 2012; 62:273–86.
5. EAU Guidelines on Prostate Cancer // 2014
6. Turns D. Psychosocial issues: pelvic exenterative surgery. J Surg Oncol. 2001 Mar; 76(3):224-36.
7. Visser MR, van Lanschot JJ, van der Velden J, Коек JJ, Gouma DJ, Spangers MA. Quality of life in newly diagnosed cancer patients waiting for surgery is seriously impaired. J Surg Oncol 2006; 93:571—7
8. Gacci M, Corona G, Apolone G, Lanciotti M, Tosi N, Giancane S, Masieri L, Serni S, Maggi M, Carini M. Influence of serum testosterone on urinary incontinence and sexual activity in patients undergoing radical prostatectomy for clinical localized prostate cancer. Prostate Cancer Prostatic Dis 2010; 13:168–72.
9. Montorsi F, Guazzoni G, Strambi LF, Da Pozzo LF, Barbieri L, Rigatti P, Pizzini G, Miani A. Recovery of spontaneous erectile function after nerve-sparing radical retropubic prostatectomy with and without early intracavernous injections of alprostadil: Results of a prospective, randomized trial. J Urol 1997; 158:1408–10.
10. David Crawford, Alvaro Morales, Andrea Salonia, Abraham Morgentaler. Collaborative Review – Andrology. A New Era of Testosterone and Prostate Cancer: From Physiology to Clinical Implications. European urology 65 (2014) 115–123
11. Leibowitz RL, Dorff TB, Tucker S, Symanowski J, Vogelzang NJ. Testosterone replacement therapy in prostate cancer survivors with hypogonadal symptoms. BJU Int 2010; 105:1397– 401.
12. Khera M, Grober ED, Najari B, Colen JS, Mohamed O, Lamb DJ, Lipshultz LI. Testosterone replacement therapy following radical prostatectomy. J Sex Med 2009; 6:1165–70.
13. Shabsigh R, Crawford ED, Nehra A, Slawin KM. Testosterone therapy in hypogonadal men and potential prostate cancer risk: a systematic review. Int J Impot Res 2009; 21:9–23.
14. Feneley MR, Carruthers M. Is testosterone treatment good for the prostate? Study of safety during long-term treatment. J Sex Med 2012; 9:2138–49.
15. Calof OM, Singh AB, Lee ML, et al. Adverse events associated with testosterone replacement in middle-aged and older men: a metaanalysis of randomized, placebo-controlled trials. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2005; 60:1451–7.
16. Walsh PC, Donker PJ. Impotence following radical prostatectomy: insight into etiology and prevention. J Urol 1982 Sep; 128(3):492–7.
17. Walsh PC. Anatomic radical prostatectomy: evolution of the surgical technique. J Urol 1998; 160:2418-24.
18. Tewari A, Takenaka A, Mtui E, Horninger W, Peschel R, Bartsch G, et al. The proximal neurovascular plate and the tri-zonal neural architecture around the prostate gland: importance in the athermal robotic technique of nervesparing prostatectomy. BJU Int 2006; 98:314-23.
19. Costello AJ, Brooks M, Cole OJ. Anatomical studies of the neurovascular bundle and cavernosal nerves. BJU Int 2004; 94:1071-6.
20. Montorsi F, Salonia A, Suardi N, Gallina A, Zanni G, Briganti A, Deho’ F, Naspro R, Farina E, Rigatti P. Improving the preservation of the urethral sphincter and neurovascular bundles during open radical retropubic prostatectomy. Eur Urol. 2005 Dec; 48(6):938-45. Epub 2005 Sep 27.
21. Eichelberg C, Erbersdobler A, Michl U, et al. Nerve distribution along the prostatic capsule. Eur Urol 2007; 51:105-11.
22. Сравнение результатов открытого и лапароскопического методов лечения рака предстательной железы Байкова Н.В., Павленко К.А., Кызласов П.С. Материалы XIV Конгресса российского общества урологов C.133
23. Ball AJ, Gambill B, Fabrizio MD, Davis JW, Given RW, Lynch DF et al: Prospective longitudinal comparative study of early health-related quality- oflife outcomes in patients undergoing surgical treatment for localized prostate cancer: a shortterm evaluation of five approaches from a single institution. J Endourol 2006; 20:723.
24. Ficarra V, Novara G, Artibani W, et al. Retropubic, laparoscopic, and robot-assisted radical prostatectomy: a systematic review and cumulative analysis of comparative studies. Eur Urol 2009; 55:1037–63.
25. Alemozaffar M, Regan MM, Cooperberg MR, Wei JT, Michalski JM, Sandler HM, Hembroff L, Sadetsky N, Saigal CS, Litwin MS, Klein E, Kibel AS, Hamstra DA, Pisters LL, Kuban DA, Kaplan ID, Wood DP, Ciezki J, Dunn RL, Carroll PR, Sanda MG. Prediction of erectile function following treat-ment for prostate cancer. JAMA 2011; 306:1205–14.
26. Mulhall JP, Bella AJ, Briganti A, McCullough A, Brock G. Erectile dysfunction rehabilitation in the radical prostatectomy patient. J Sex Med 2010; 7(4 Pt 2):1687–98.
27. Mulhall JP, Mongentalar A. Penile rehabilitation should become the norm for radical prostatectomy patients. J Sex Med 2007; 4:538–43.
28. Rogers CG, Trock BP, Walsh PC. Preservation of accessory pudendal arteries during radical retropubic prostatectomy: surgical technique and results. Urology. 2004; 64:148–151.
29. Box GN, Kaplan AG, Rodriguez Jr E, et al. Sacrifice of accessory pudendal arteries in normally potent men during robot-assisted radical prostatectomy does not impact potency. J Sex Med 2010; 7: 298–303.
30. Potosky AL, Davis WW, Hoffman RM, Stanford JL, Stephen- son RA, Penson DF, Harlan LC. Five-year outcomes after prostatectomy or radiotherapy for prostate cancer: The prostate cancer outcomes study. J Natl Cancer Inst. 2004; 69:1358– 67.
31. Snyder KM, Stock RG, Buckstein M, Stone NN. Long-term potency preservation following bracytherapy for prostate cancer. BJU Int. 2012; 110:221–5.
32. Hatzimouratidis K, Burnett AL, Hatzichristou D, McCullogh AR, Montorsi F, Mulhall JP. Phosphodiesterase type 5 inhibitors in post-prostatectomy erectile dysfunction: A critical analysis of the basic science rationale and clinical application. Eur. Urol. 2009;5 5:334–47.
33. Gallina A, Ferrari M, Suardi N, Capitanio U, Abdollah F, Tutolo M, Bianchi M, Sacca A, Salonia A, Rigatti P, Montorsi F, Briganti A. Erectile function outcome after bilateral nerve- sparing radical prostatectomy: Which patients may be left untreated? J Sex Med 2012; 9:903–8.
34. Briganti A, Gallina A, Suardi N, Capitanio U, Tutolo M, Bianchi M, Passoni N, Salonia A, Colombo R, Di Girolamo V, Guazzoni G, Rigatti P, Montorsi P. Predicting erectile function recovery after bilateral nerve sparing radical prostatectomy: A proposal of a novel preoperative risk stratification. J Sex Med 2010; 7:2521–31.
35. Montorsi F, Brock G, Lee J, et al. Effect of nightly versus on-demand vardenafil on recovery of erectile function in men following bilateral nerve-sparing radical prostatectomy. Eur Urol 2008; 54:924-31
36. Domes T, Chung E, DeYoung L, MacLean N, Al-Shaiji T, Brock G. Clinical outcomes of intracavernosal injection in postprostatectomy patients: a single-center experience. Urology. 2012; 79:150–155.
37. Purvis K, Egdetveit I, Christiansen E. Intracavernosal therapy for erectile failure – impact of treatment and reasons for drop-out and dissatisfaction. Int. J Impot Res. 1999; 11:287–299.
38. Raina R, Agarwal A, Ausmundson S, Lakin M, Nandipati KC, Montague DK, Mansour D, Zippe CD. Early use of vacuum constriction device following radical prostatectomy facilitates early sexual activity and potentially earlier return of erectile function. Int. J Impot Res 2006; 18:77–81.
39. Köhler TS, Pedro R, Hendlin K, Utz W, Ugarte R, Reddy P, Makhlouf A, Ryndin I, Canales BK, Weiland D, Nakib N, Ramani A, Anderson JK, Monga M. A pilot study on the early use of the vacuum erection device after radical retropubic prostatectomy. BJU Int. 2007; 100:858–62.
40. Sexual Rehabilitation and Cancer Survivorship: A State of Art Review of Current Literature and Management Strategies in Male Sexual Dysfunction Among Prostate Cancer Survivors. J Sex Med 2013; 10(suppl 1):102–111
41. Ramwash HJ, Morgentaler A, Covino N, Barlow DH, DeWolf WC. Quality of life following simultaneous placement of penile prosthesis with radical prostatectomy. J Urol. 2005; 174:1395–8.
42. Wilson SK, Delk JR, Salem EA, Cleves MA. Long-term survival of inflatable penile prostheses: single surgical group experience with 2384 first-time implants spanning two decades. J Sex Med. 2007; 4: 1074–1079.
43. Heron M, Hoyert DL, Murphy SL, Xu J, Kochanek KD, Tejada-Vera B. Deaths: Final data for 2006. Natl Vital Stat Rep 2009; 57:1–134.
44. Menard J, Tremeaux JC, Faix A, Pierrevelcin J, Staerman F. Erectile function and sexual satisfaction before and after penile prosthesis implantation in radical prostatectomy patients: a comparison with patients with vasculogenic erectile dysfunction. J Sex Med. 2011; 8: 3479–3486.
45. Tal R, Jacks LM, Elkin E, Mulhall JP. Penile implant utiliza-tion following treatment for prostate cancer: Analysis of the SEER-Medicare database. J Sex Med 2011; 8:1797–804.
46. Burnett AL, Allaf ME, Bivalacqua TJ. Erythropoietin promotes erection recovery after nerve-sparing radical retropubic prostatectomy: A retrospective analysis. J Sex Med 2008; 5: 2392–8.
47. McCullogh A. Penile change following radical prostatectomy: Size, smooth muscle atrophy and curve. Curr Urol Rep 2008; 9:492–9.
48. Gontero P, Galzerano M, Bartoletti R, Magnani C, Tizzani A, Frea B, Mondaini N. New insights into the pathogenesis of penile shortening after radical prostatectomy and the role of postoperative sexual function. J Urol 2007; 178:602–7.
49. Tal R, Heck M, Teloken P, Siegrist T, Nelson CJ, Mulhall JP. Peyronie’s disease following radical prostatectomy: Incidence and predictors. J Sex Med 2010; 7:1254–61.
50. Briganti A, Fabbri F, Salonia A, Gallina A, Chun FK, Deho F, Zanni G, Suardi N, Karakiewicz PI, Rigatti P, Montorsi F. Preserved postoperative penile size correlates well with maintained erectile function after bilateral nerve-sparing radical retropubic prostatectomy. Eur Urol 2007; 52:702–7.
51. User HM, Hairston JH, Zelner DJ, McKenna KE, McVary KT. Penile weight and cell subtype specific changes in a post- radical prostatectomy model of erectile dysfunction. J Urol 31. 2003; 169:1175–9.
52. Dalkin BL, Christopher BA. Preservation of penile length after radical prostatectomy: Early intervention with a vacuum erection device. Int J Impot Res 2007; 19:501–4.
53. Barnas J, Pierpaoli S, Ladd P, Valenzuela R, Aviv N, Parker M, Waters WB, Flanigan RC, Mulhall JP. The prevalence and nature of orgasmic dysfunction after radical prostatectomy. BJU Int . 2004; 94:603–605.
54. Schover LR, Fouladi RT, Warneke CL, Neese L, Klein EA, Zippe C, Kupelian PA. Defining sexual outcomes after treat- ment for localised prostate carcinoma. Cancer 2002; 95:1773–85.
55. Huyghe E, Delannes M, Wagner F, Delaunay B, Nohra J, Toulouzan M, Shut-yee JY, Plante P, Soulie M, Thnneau P, Bachaud JM. Ejaculatory function after permanent 125I pros- tate brachytherapy for localized prostate cancer. Int J Radiat Oncol Biol Phys 2009; 74:126–32.
56. Barnas JL, Pierpaoli S, Ladd P, Valenzuela R, Aviv N, Parker M, Waters WB, Flanigan RC, Mulhall JP. The prevalence and nature of orgasmic dysfunction after radical prostatectomy. BJU Int 2004; 94:603–5.
57. Martınez-Salamanca J, Martınez-Ballesteros C, Portillo I, Moncada L, Carballido J. Penile morphometric changes after radical prostatectomy: evidence-based [in Spanish]. Actas Urol Esp. 2010; 34:579–585.
